К концу 1804 Комитет о благоустроении евреев закончил свою работу выработкой "Положения о евреях" (известно как "Положение 1804 г.") - первый в России законодательный свод о евреях. Комитет объяснял, что видит целью своей перевести евреев в лучшее состояние и к путям полезной деятельности, "отворяя только путь к собственной их пользе... и удаляя всё, что с дороги сей совратить их может, не употребляя, впрочем, никакой власти"¹. - Положение устанавливало принцип гражданского равноправия евреев (статья 42): "Все евреи, в России обитающие, вновь поселяющиеся или по коммерческим делам из других стран прибывающие, суть свободны и состоят под точным покровительством законов наравне с другими российскими подданными". (По комментарию проф. Градовского, в этой статье "нельзя не видеть стремления... слить этот народ со всем населением России".)²

"Положение" открывало евреям больше возможностей, нежели первоначальные предложения Державина; так, при заведении текстильных и кожевенных фабрик, при переходе к сельскому хозяйству на неосвоенных землях предлагалась и государственная прямая помощь. Евреи получали право и приобретать землю - без крепостных крестьян на ней, но с правом использования наёмных рабочих-христиан. Давалось право евреям-фабрикантам, купцам и ремесленникам выезжать за пределы черты оседлости "на время по делам", чем ослаблялась недавно установившаяся "черта". (Отмена двойной подати в этом году ещё только обещалась, - но она и отпала вскоре затем.) Подтверждались все права евреев на неприкосновенность их собственности, личную свободу, свою особенную веру и свободу общинного устройства, - то есть кагальная организация была оставлена без значительных изменений (хотя это уже подрывало замысел влития еврейства во всероссийскую гражданственность), с прежним правом собирания податей, дающим кагалам столь неограниченную власть, - но без права увеличения своих сборов; и с запретом религиозных наказаний и проклятия (херема), - тем была дана свобода хасидам. В согласие с настойчивым желанием кагалов не был принят план учреждения общеобразовательных еврейских школ, но "все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах", причём никто из детей в тех школах не будет "ни под каким видом отвлекаем от своей религии, ни принуждаем учиться тому, что ей противно и даже несогласно с нею быть может". А евреи, "кои способностями своими достигнут в университетах известных степеней отличия в медицине, хирургии, физике, математике и других знаниях, будут в оных признаваемы и производимы в университетские степени". Считалось необходимым усвоение евреями языка окружающей местности, перемена внешнего вида и присвоение фамильных имён. - Комитет заключал, что в других странах "нигде не было употреблено к сему средств более умеренных, более снисходительных и с пользами их [евреев] теснее соединённых". И Ю.И.Гессен соглашается, что российское Положение 1804 г. накладывало на евреев меньше ограничений, чем, например, прусский Регламент 1797 г. И особенно ещё при том, что евреи имели и сохраняли личную свободу, которой не имел многомиллионный массив крепостного крестьянства России³. - "Положение 1804 г. относится к числу актов, проникнутых терпимостью"⁴.

Тогдашний распространённый журнал "Вестник Европы" писал: ""Александр знает, что пороки, еврейской нации приписываемые, суть необходимые следствия сего закоренелого угнетения, которое давит их в продолжение многих столетий". Цель нового закона - дать государству полезных граждан, а евреям - отечество"^в.

Однако самый острый вопрос разрешался Положением не так, как соединённо хотели все евреи - и еврейское население, и депутаты кагалов, и еврейские сотрудники Комитета. В Положении стояло: "Никто из евреев... ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них" в - и предстояло совершенно удалить еврейское население из деревень в течение трёх лет, то есть к началу 1808. (Мы помним, что такая мера намечалась ещё при Павле в 1797, и прежде, чем возник проект Державина: не поголовное удаление евреев из деревень, но "чтобы численность еврейского населения в деревнях не превышала экономических сил крестьян, как производительного класса, было предложено лишь разредить евреев в уездных селениях"⁷.) Теперь предполагалось обратить большинство евреев к земледельческому труду на пустующих землях черты оседлости, Новороссии, ещё губерний Астраханской и Кавказской, - с освобождением на 10 лет от платимой ныне подати, с правом "получать от казны на заведение заимообразную ссуду", начав возвращать её тоже через 10 льготных лет; а более состоятельным - предлагалось приобретать землю в личную и потомственную собственность с правом обработки её наёмными работниками⁸.

Об отказе от виноторговли аргументировал Комитет:

"Доколе отверст будет Евреям сей промысел... который, наконец, столь общему подвергает их самих нареканию, презрению и даже ненависти обывателей, дотоле общее негодование к ним не прекратится"⁹. А между тем ""можно ли назвать меру сию [выселение из деревень] для них стеснительною, когда, вместе с тем, открывается евреям множество других способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но делать приобретение - в земледелии, фабриках, ремёслах, когда вместе с сим открывается им способ даже владеть землёю в собственность. Каким образом ограничением одной ветви промышленности может быть стеснён сей народ в таком государстве, где тысячи других для него отверсты", где удобные к хлебопашеству и разным заведениям земли в губерниях плодородных и малонаселённых. ..?"¹⁰.

Аргументы, кажется, весомые. Однако Гессен находит у Комитета "наивн(ый] взгляд... на природу экономической жизни народа... что экономические явления можно видоизменять чисто механическим способом, путём приказов"¹¹. С еврейской стороны оценили намеченную высылку из деревень и запрет корчемного промысла, этого "векового занятия" евреев¹², - как ужасное и жестокое решение. (И таким же - осуждала его и полвека и век спустя еврейская историография.)

По либеральным взглядам Александра I, его доброжелательному отношению к евреям, его изломчивому характеру, его ненастойчивой воле (вероятно, на всю жизнь подорванной вступлением на престол через насильственную смерть отца) - вряд ли провозглашённое выселение евреев из деревень состоялось бы энергично, не было бы растянуто даже и при спокойной государственной обстановке. А тут, почти сразу за Положением 1804 года, - замаячила война с Наполеоном, началась на полях Европы, а тут и последовали благожелательные к евреям меры Наполеона, создавшего в Париже Синедрион из еврейских депутатов. "Всё еврейское дело приняло вдруг неожиданный оборот. Бонапарте учредил в Париже собрание Евреев, имевшее главною целью предоставить еврейской нации разные преимущества и образовать связи между Евреями, рассеянными по Европе". И в 1806 Александр I повелел составить новый комитет "для соображения, не нужно ли принять каких-нибудь особенных мер и отсрочить переселение Евреев" 1з. Требовалось и от русского правительства никак не выставиться притеснителем евреев.

Назначенное в 1804 выселение евреев из деревень Должно было начаться с 1808. Но выступили ещё и практические затруднения, и по ним в 1807 Александру I подавались докладные о необходимости отсрочить выселение. Тогда же был издан высочайший указ: "дозволить всем еврейским обществам... избрать депутатов и представить, посредством их... о способах, кои сами они признают более удобными к успешнейшему исполнению мер, в Положении 9 декабря 1804 г. изображённых". Выборы таких еврейских депутатов по западным губерниям состоялись, и их отзывы были представлены в Петербург. "Депутаты, конечно, высказались за то, чтобы выселение было отложено на долгий срок". (Тут ещё то было соображение, что в деревнях шинкари имели бесплатные квартиры от помещиков, а в местечках и городах за них придётся платить.) А министр внутренних дел докладывал, что для переселения евреев из нынешнего деревенского жительства на казённые земли "потребно несколько десятков лет, по чрезмерному их [евреев] количеству"¹⁴. И к концу 1808 Император распорядился приостановить статью, запретившую евреям аренды и винные промыслы, и оставить евреев на местах "до дальнейшего впредь повеления"¹⁶. Тут же (1809) был учреждён новый "Комитет сенатора Попова" для изучения круга еврейских вопросов с рассмотрением ходатайств еврейских депутатов. Этот комитет "признал необходимым "решительным образом" прекратить предпринятое выселение, сохранив за евреями право на аренды и на торговлю водкой"^1в. Комитет работал три года, представил свой доклад Государю в марте 1812. Александр I не утвердил доклада: он и не хотел подрывать значение прежнего решения и не утерял побуждение действовать в защиту крестьян: "он готов был бы смягчить меру выселения, но никак не отказаться от неё"¹⁷. - Однако вот уже грянула и большая война с Наполеоном, затем европейская, интересы Александра перенеслись - и уже никогда "выселение более не предпринималось в виде общей меры для всей черты оседлости, а лишь как частные распоряжения в отдельных местностях"^1в.

Во время войны, согласно одному источнику: евреи были единственными жителями, которые не бежали от французской армии ни в леса, ни вовсе прочь; вокруг Вильны: отказались подчиниться наполеоновскому приказу вступать в их армия, но фураж и провиант поставляли им беспрекословно; однако местами потребовались и насильственные поборы¹⁹. Другой источник, сообщая, что "еврейское население сильно пострадало от бесчинств солдат Наполеона", "было сожжено много синагог", говорит и шире:

"Большую помощь оказывала русским войскам во время войны так называемая "еврейская почта", созданная еврейскими торговцами и передававшая информацию с невиданной в то время быстротой ("почтовыми станциями" служили корчмы)"; даже "евреев использовали в качестве курьеров для связи между отрядами русской армии". Когда же возвращалась русская армия, "евреи восторженно встречали русские войска, выносили солдатам хлеб и вино". Тогда ещё великий князь, будущий Николай I записал в дневнике:

"Удивительно, что они [евреи] в 1812 отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни. ²⁰.

Известен эпизод, как в ключевой момент французского отступления через Березину местные евреи сообщили русскому командованию ожидаемое место переправы. Но это была удавшаяся уловка генерала Лорансэ: он уверен был, что евреи донесут это сведение русским (а французы переправились, разумеется, в другом месте) ²¹.

С присоединением к России после 1814 и центральной Польши - присоединилось ещё и более 400 тысяч евреев, и еврейская проблема становилась для российского правительства только ещё настоятельней и сложней. В 1816 Государственный совет Царства Польского, жившего во многом как бы отдельной государственной жизнью, постановил начать выселение евреев из деревень, разрешая евреям оставаться лишь для прямого земледельческого труда и без помощи христиан. Но (по ходатайству варшавского кагала, мгновенно достигшему Государя) Александр распорядился оставить евреев на местах и в Польше, - разрешив торговать и водкой, лишь с единственным запрещением: торговать ею в долг^2а.

Правда, в сенатских Правилах 1818 г. снова были такие параграфы: "Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев, за неотдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать последнее своё достояние... Евреям, арендующим корчмы, не позволять давать крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что другое, необходимое крестьянину"²³.

Как характерно для всего царствования Александра, последовательности в принимаемых мерах не бывало; правила возглашались, а не возникало действенного контроля за их исполнением. Также, например: "уставом 1817 года о питейном сборе в великорусских губерниях евреям было запрещено там винокурение, однако, уже в 1819 г. запрет был отменён", - "впредь до усовершенствования русских мастеров в винокурении"^м.

Разумеется, искоренение еврейских винных промыслов из сельской местности Западного края упиралось в противодействие польских помещиков, корыстно заинтересованных, - а российское правительство тогда ещё не смело действовать против помещиков. Однако в Черниговской губернии, где не было векового укоренения помещичье-еврейского винного промысла, - его удалось прекратить в 1821, когда губернию постиг неурожай и губернатор донёс, что ""евреи содержат в тяжком порабощении" казённых крестьян и казаков"^зв. В 1822 осуществили эту меру и в Полтавской губернии; в 1823 - частично расширили запрет на Могилёвскую и Витебскую. Но дальше эти меры были остановлены усиленными ходатайствами кагалов.

Итак, борьба с винными промыслами путём выселения евреев из деревень - по сути за всё четвертьвековое царствование Александра I не сдвинулась.

Однако винокурение было не единственным видом аренды у помещиков в черте оседлости. Арендаторы брали на откуп и отдельные отрасли хозяйства, отдельные угодья, где мельницу, где рыбную ловлю, где мосты, а то и целиком имения - и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне (такие случаи с конца XVIII в. участились ^2в), но даже и "хлопские церкви", то есть православные храмы, как сообщает ряд авторов - Н.И. Костомаров, М.Н.Катков, В.В.Шульгин. Те храмы, входя в состав имения, считались личной собственностью католиков-помещиков, и "в качестве арендаторов евреи считали себя вправе взимать деньги с посещающих храм и с совершающих требы. Чтобы окрестить, обвенчаться или похоронить, надо было получить разрешение "жида" за соответственную мзду"; "малорусские исторические песни наполнены горькими жалобами на "жид1в-орендар1в", угнетавших население"²⁷.

Российские правительства уже давно имели в виду эту опасность: чтобы права арендаторов не распростирались на личность крестьянина и прямо на его труд, "чтобы евреи не пользовались личным трудом крестьян и чтобы путём аренды они, как не христиане, не владели вообще крепостными христианами". И это запрещалось последовательно: указом 1784, сенатскими постановлениями 1801 и 1813: чтобы "евреи деревнями и помещичьими крестьянами ни под каким названием и наименованием отнюдь не владели, не распоряжались" ²⁸.

Однако изобретательность и евреев и помещиков на том не отказала. К 1816 году Сенат обнаружил, что "евреи изыскали способ владения под названием крестенций", то есть по условиям с помещиками снимать "с полей посеянный крестьянами их... хлеб и сено, который те же крестьяне должны вымолотить, свозить к винокурням, у евреев же на аренде состоящим, и смотреть за волами, на корм [к крестьянам] поставленными, притом давать евреям рабочих и подводы... евреи вполне таковыми имениями распоряжаются.. . вместе с тем и помещики, получая от них выгодную за имения аренду, под названием крестенций, запродают евреям весь будущий урожай, в полях их засеянный: почему заключить можно, что упомянутым средством подвергают крестьян своих голоду"²⁹.

Сдаются в аренду как будто не сами крестьяне, а только "крестенция" - а результат тот же самый.

Но и, несмотря на все запреты, практика "крестенций" гибко продолжалась. Запутанная сложность была и в том, что многие помещики и сами попадали в долги к своим арендаторам-евреям, получали от них деньги под залог своего имения, - вот евреи и распоряжались тем имением и трудом крепостных. Но когда в 1816 Сенат "постановил отобрать у евреев имения", он предоставил им же самим заботиться о возврате одолженных сумм. Кагальные депутаты тут же принесли всеподданнейшую просьбу об отмене этого распоряжения - и главноуправляющий духовными делами иностранных исповеданий кн. А.Н.Голицын убедил Государя, что "несправедливо повергать один класс виновных наказанию, изъемля из оного" помещиков и чиновников. Помещики "могут ещё выиграть, если откажутся возвратить данные им за крестенций капиталы и самую крестенцию удержат в свою пользу"; отдав земли евреям вопреки закону, теперь обязаны вернуть им деньги ³⁰.

Служивший в те годы в армии в западных губерниях будущий декабрист П.И.Пестель, уж никак не защитник самодержавия, а пламенный республиканец, записал некоторые свои наблюдения о тамошних евреях. Наблюдения эти Пестель включил частично в исходные положения своей государственной программы ("наказ для временного Верховного правления"). "Ожидая Мессию, считают себя евреи временными обывателями края, где находятся, и потому никак не хотят земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею частью одною торговлею занимаются". - "Еврейские духовные лица, называемые раввинами, содержат свой народ в неимоверной от себя зависимости, запрещая именем веры всякое чтение каких бы то ни было книг, кроме Талмуда... Народ, не ищущий просветиться, останется всегда под властью предрассудков"; "Зависимость евреев от раввинов идёт так далеко, что всякое приказание, сими данное, исполняется свято и беспрекословно". - "Тесная между евреями связь даёт им средства большие суммы накоплять... для общих их потребностей, особенно для склонения разных начальств к лихоимству и ко всякого рода злоупотреблениям, для них, евреев, полезны(м]". Как они легко становятся владетельными, "ясно видеть можно в тех губерниях, где жительство своё они имеют. Вся торговля там в их руках и мало там крестьян, которые бы посредством долгов не в их власти состояли; отчего и разоряют они ужасным образом край, где жительствуют". - "Прежнее правительство [Екатерины] даровало им много отличных прав и преимуществ, усиливающих зло, которое они делают", -например, право не давать рекрутов, право не объявлять об умерших, право судиться между собой по приговорам раввинов, а "сверх того они всеми теми же правами пользуются, как и прочие народы христианские". И "ясным образом усмотреть можно, что евреи составляют в государстве, так сказать, своё особенное совсем отдельное государство и при том ныне в России пользуются большими правами, нежели сами христиане". Так "не может далее длиться такой порядок вещей, утвердивший неприязненные отношения евреев к христианам и поставивший их в положение, противное общественному порядку в государстве"³¹.

В последние годы царствования Александра I состоялось общее устрожение экономических и прочих запретов против еврейской деятельности. В 1818 сенатский указ:

впредь "христиан евреям ни по какому случаю в выслугу за долги не отдавать"³². - В 1819 указ о прекращении "работ и услуг, отправляемых крестьянами и дворовыми людьми для евреев"³³, Тот же Голицын докладывал комитету министров, что "христиане, живущие в домах у евреев, "не только забывают и оставляют без исполнения обязанности христианской веры, но принимают обычаи и обряды еврейские""³⁴. И состоялось решение о "недержании евреями в домашнем услужении христиан""³⁵. При этом считалось, что "это было бы полезно и для бедных евреев, которые могли бы заместить христианскую прислугу"^se. Однако такого не произошло. (И как не удивиться: в еврейской городской массе были бедность и нищета, "большей частью бедные, едва снискивающие себе пропитание"³⁷, - но вовсе никогда не наблюдалось обратное: евреи не шли в домашнее услужение к христианам. Значит - были и удерживающие соображения, но и средства к жизни от сплочённых общин.)

Однако уже с 1823 использовать наём христиан разрешено евреям-откупщикам. Да "строгое соблюдение запрета", например христианам не обрабатывать землю евреев, "с... трудом осуществлялось] на практике"³⁸.

В те же годы, в ответ на быстрое развитие секты субботников в Воронежской, Самарской, Тульской и других губерниях, приняты были меры к устрожению и черты оседлости. Так, "в 1821 евреи, обвинённые в "тяжком порабощении" крестьян и казаков, были изгнаны из сельских местно-стей Черниговской губернии, в 1822 - из деревень Полтавской" зв.

В 1824 Александр I, заметив, при поездке по Уральскому хребту, на горных заводах "значительное число евреев, которые, "занимаясь тайной закупкой драгоценных металлов, развращают тамошних жителей ко вреду казны и частных заводчиков"", повелел, "чтобы евреи "отнюдь не были терпимы как на казённых, так и на частных заводах в горном ведомстве""⁴⁰.

Сходно подрывала казну и контрабанда вдоль всей западной границы России, бестаможенный провоз товаров и продуктов в обе столицы и торговля ими. Губернаторы доносили, что контрабандой занимаются преимущественно евреи, как раз и заселяющие густо пограничную полосу. В 1816 было распоряжение по Волынской губернии полностью выселить евреев из 50-вёрстной приграничной полосы, даже в течение трёх недель. Выселение по этой губернии продолжалось 5 лет, и произведено лишь частично, а с 1821 новый губернатор разрешил евреям возвращаться на свои места. - В 1825 состоялось постановление общее, но гораздо осторожнее: выселению подлежали лишь те евреи, кто не был приписан к местным кагалам, либо не имел в приграничной полосе своей недвижимости⁴¹. То есть теперь выселять намеревались лишь явно нахожих. Впрочем, мера не проводилась последовательно.