далее назад начало главы оглавление
После введения рекрутской повинности среди еврейского населения росли тревожные слухи об ужасном новом законодательстве, которое готовит специальный "Еврейский комитет". - Но в 1835 вышло наконец общее сводное Положение о евреях (заменившее Положение 1804) - и оно •не наложило на евреев новых ограничений", как сдержан-н0 выражается Еврейская энциклопедия84. А если подробнее, то по новому Положению было "за евреями удержано право приобретать всякого рода недвижимую собственность, исключая населённых имений, и вести всякого рода торговлю на правах, одинаковых с прочими русскими подданными", хотя только в пределах черты оседлости". Положение 1835 г. утверждало защиту всех прав еврейской религии, вводило для раввинов награды и присвоение прав купечества 1-й гильдии. Устанавливало разумный брачный возраст (18 и 16 лет). Принимало меры, чтобы еврейская одежда не так рознилась, отделяя евреев от окружающего населения. Направляло евреев на производительные способы заработков (запрещая торговлю вином в долги под залог домашних вещей), разрешало все роды фабричной деятельности (также откуп винокуренных заводов). Держать христиан в услужении запрещалось только для постоянных услуг, но разрешалось "для работ кратковременных", без указания точного срока, и "для работ на фабриках и заводах" а также - "для пособия в хлебопашестве, садоводстве и огородных работах"56, что было насмешкой над самой идеей "еврейского земледелия". - Положение 1835 звало еврейское юношество к образованию. Нисколько ни было стеснено поступление евреев в средние и высшие учебные заведения57. Евреям, получившим в любой области науки степень доктора, и по засвидетельствовании отличных способностей (ещё с формальностями), предоставлялось право на государственную службу. (Евреи-врачи имели то право и раньше.) - А касательно местного самоуправления - Положение снимало с евреев прежние ограничения: теперь они могли занимать должности в думах. магистратах и ратушах "на том же основании, как избираются на сии должности лица других исповеданий". (Правда. против этого выдвинулись возражения некоторых местных властей, особенно из Литвы: городской голова должен В иные дни вести обывателей в церковь, и как это может быть еврей? или еврей в судьях, раз присяга произносится на кресте? Сопротивление оказалось сильное, и указом 1836г. устанавливалось для западных губерний, что в магистратах и ратушах евреи могут занимать только одну треть должностей.)88 - Наконец и в экономически остром вопросе, связанным с приграничной контрабандой, подрывающей государственный интерес. Положение оставляло в пограничной полосе живущих там евреев, но воспрещало новое водворение ее.
Для государства, держащего миллионы своего населения в крепостном праве, - всё названное не выделяется как система жестокостей.
При обсуждении Положения в Государственном Совете происходили прения с обильными разнообразными мнениями - о возможном беспрепятственном допуске евреев в великорусские губернии. Говорили и так, что "только при наличии известных нравственных качеств и определённого уровня образования евреи могли быть допущены к водворению во внутренних губерниях". Возражали и так, что "евреи могут принести значительную пользу своей торгово-промышленной деятельностью и что конкуренцию нельзя предотвращать запрещением кому ни будь жить и торговать"; и "надо поставить ребром... вопрос: Могут ли евреи быть терпимы в государстве? Если признать, что евреев нельзя терпеть, тогда надо изгнать их всех", нежели "оставить "сие сословие внутри государства в таком положении, которое возбуждало бы в них беспрерывно неудовольствие и ропот". А если приходится терпеть их присутствие в стране, тогда надо освободить их от правовых ограничений"60.
Между тем "архаические польские привилегии, предоставлявшие городским обществам устанавливать в отношении жительства евреев ограничения" и ещё со времени Екатерины отвергнутые русской государственностью, - вдруг с новой силой проступили в Вильне, затем в Киеве. В Вильне это привело теперь к запрету части кварталов для поселения евреев. В Киеве же протесты местного купечества, что "евреи к общему соблазну производят торги и сделки в стенах Печерских монастырей... захватили на Печерске все торговые заведения" и христиан "вытесняют из круга торговли", - подвигли генерал-губернатора добиться запрещения (1827) "евреям жить оседло в Киеве -лишь некоторые категории [смогут] приезжать на определённое время". "Как всегда в таких случаях, правительству пришлось несколько раз откладывать срок, назначенный для выселения". Споры дошли до "директорского" комитета, раскололи пополам Государственный Совет - но Положением 1835 Николай I утвердил выселение из Киева. Однако же вскоре снова "некоторым категориям евреев было разрешено срочное пребывание в городе". (А почему евреи были так успешливы в торговой конкуренции? они зачастую торговали дешевле христиан - довольствуясь "меньшим барышом, чем тот, которого требуют христиане", хотя, может быть, и не без контрабандное(tm) происхождения самих товаров. И защищавший евреев губернатор Киева указывал.' что "если бы христиане хотели трудиться, то они вытесни* ли бы евреев без всяких принудительных мер".) в* - Таким образом, "в Белоруссии евреям разрешалось проживать только в городах, в Малороссии - везде, кроме Киева и сёл. принадлежащих государственной казне, в Новороссии - во всех населённых пунктах, за исключением Николаева и Севастополя"в2, военных портов, откуда евреи были в эти годы выселены по соображениям государственной безопасности.
"Положение 1835 г. допустило купцов и фабрикантов [евреев] на главнейшие ярмарки внутренних губерний для производства там временной торговли, предоставило им, некоторые права и по продаже товаров вне черты оседлости" в3. Также и ремесленники не вовсе лишены были досту* па во внутренние губернии, хотя и на ограниченное время. Так, по правилам 1827 "губернское начальство вне черты оседлости имело право разрешать евреям шестимесячное пребывание""*. - Как пишет Гессен, Положение 1835, "затем и другие законы, несколько облегчили условия для временного пребывания евреев за пределами черты оседлости", да и местные власти нередко смотрели "сквозь пальцы на нарушение евреями запретов"(r)5. - Это же подтверждает и Лесков в записке, составленной по запросу правительственной комиссии: "В сороковых годах" евреи "появились в великорусских помещичьих деревнях с предложением своих услуг... Круглый год они совершали правильное течение "по знакомым господам"" в ближайших великорусских губерниях, и везде торговали и работали. "Еврея отсюда не только не гнали, а удерживали". - "Местные обыватели постоянно привечали и укрывали евреев-ремесленников... Местные власти тоже везде им мирволили, ибо и для них, как и для прочих обывателей, евреи представляли значительные удобства" ее. - "Евреи, при содействии заинтересованных христиан, нарушали ограничительные постановления. И сами власти вынуждались делать отступления от законов. .. Дело дошло до того, что пришлось, например, установить штрафы с помещиков Великороссийских губерний за проживательство у них евреев"67.
Так российские государственные власти, отчасти ведомые охранными (особенно религиозными) доводами о несмешении христиан с евреями, - перед экономическим напором, тянущим евреев вне черты оседлости, не могли ни принять ясного решения, ни провести его ясно в жизнь. А предприимчивый динамичный еврейский характер страдал от территориального сгущения и острой внутренней конкуренции в нём; для него естественно: разлиться как можно шире. Как и писал И.Г. Оршанский: "Чем более евреи рассеяны между христианским населением... тем выше уровень их благосостояния"68.
Но даже и в своём формальном объёме, трудно оспорить, что черта оседлости евреев в России была обширна:
к тому, что было получено в наследие от еврейской густоты в Польше, - к Виленской, Гродненской, Ковенской, Витебской, Минской, Могилёвской, Волынской, Подольской и Киевской губерниям (это - сверх Царства Польского и Курляндии), - были добавлены просторные и плодоносные Полтавская, Екатеринославская, Черниговская, Тавричес-K^. Херсонская и Бессарабская губернии, - все вместе больше любого европейского государства или даже группы ю^- (Немало лет, с 1804 и до середины 30-х, к ним добавлялись ещё и богатые Астраханская и Кавказская, - но евреи сами почти не переселялись туда, в Астраханской и в 1824 "не записан в оклад ни один еврей" в9.) Это составляло 15 губерний "черты" - при всего 31 губернии "внутренней России". Притом редкие из них были более многолюдны, чем губернии среднерусские. И по еврейской доле в населении они не превосходили магометанскую долю в уральских и волжских губерниях. Поэтому стеснённость евреев в черте оседлости шла не от численности их, но от единообразия занятий в ней. Только в необъятной России такая черта могла выглядеть как тесная.
Возражают, что обширность черты - мнимая: из неё исключены пространства вне городов и местечек. Однако , ведь те пространства - земледельческие и для земледелия, оно и было открыто евреям, но они не прельщались им, а ' весь спор шёл: как приспособить те пространства для виноторговли. Это - искривление.
А если бы значительный еврейский массив не перешёл бы из тесной Польши в обширную Россию - то и вообще не возникло бы понятие "черты оседлости". В тесной Польше - жили бы густо, скученно, беднее, быстро множась и почти без производительного труда, 80% населения занято | мелкой торговлей и посредничеством.
И уж во всяком случае в российских городах не устанавливались принудительные для евреев гетто, какие знала вся Европа. (Хотя в Москве, для приезжих, - московское глебовское подворье.)'
Если ещё раз напомнить, что эта черта две трети века существовала одновременно с крепостным правом, которому было подвластно большинство русского населения, а еврейское - нет, то, в сравнении, гнёт этого стеснения в передвижении выглядит не столь мрачно. В Российской Империи и многие народы, и в миллионах, жили кучно в своих краях. В пределах многонационального государства народы и часто живут обособленно и густо. В том числе и караимы, и горские евреи, у которых была свобода переселяться, однако они не пользовались ею. - И не* сравнимо это было с территориальными ограничениями, "резервациями", какие устанавливали пришлые колонизаторы (англо-саксы, испанцы) для коренного населения завоёванных земель.
Но именно отсутствие у евреев своей национальной территории, и при их динамичном движении, при их высоком экономическом практицизме и активности, - обещало вот-вот превратиться в важнейший фактор влияния на всю жизнь России. Можно сказать, что потребность еврейской диаспоры: чтоб ей были доступны все существующие места, и опасения перед прорывом этой активности - питали оградительные меры российского правительства.
Да, от земледелия евреи в России в основном уклонились. Ремесленниками евреи были чаще всего - портными, сапожниками, часовщиками, ювелирами. Однако и не одними мелкими ремёслами ограничилась их производительная деятельность, даже и при стеснениях от черты.
Дореволюционная Еврейская энциклопедия пишет, что для евреев, до развития крупной промышленности, "наибольшее значение... имеет денежная торговля, всё равно, выступает ли еврей в качестве ростовщика-заимодавца или менялы, откупщика казённых и помещичьих доходов или банкира, шинкаря или арендатора, занятого больше всего денежными операциями". Даже и при ещё натуральном хозяйстве в России "спрос на деньги уже существовал во всё растущих размерах"70. И отсюда - переход еврейских капиталов в промышленность, для дальнейшего роста там. Уже при Александре I были приняты энергичные меры к поощрению еврейского участия в промышленности, в частности в сукноделии. Оно "в дальнейшем сыграло большую роль в накоплении капиталов в руках евреев", а "впоследствии евреи не преминули применить эти капиталы в крупной фабрично-заводской, а затем и в добывающей промышленности, в транспорте и банковском деле. Так начался процесс образования еврейской средней и крупной буржуазии"71. -Положение 1835 "также содержит льготы для евреев-фабрикантов" т2.
К 40-м годам XIX в. в Юго-Западном крае получила большое развитие сахарная промышленность. Еврейские капиталисты сперва субсидировали помещичьи сахарные заводы, затем перенимали управление ими, затем и владение, затем строили и свои заводы. Так на Украине и в Новороссии вырастали мощные "сахарные короли", например, Лазарь и Лев Бродские. Притом "большинство еврейских сахарозаводчиков начало свою карьеру в качестве (винных] откупщиков... и содержателей питейных домов". - Сходная картина создалась и в мукомольной промышленности 7Э.
Никто из современников тогда не понимал, никто не видел в даль, какая здесь вырастала материальная, затем и духовная сила. И, конечно же, не понимал, не видел и сам Николай I. Он превышающе представлял себе и всесилие российской императорской власти, и успешность военное административных методов
Но он настойчиво желал и успехов в образовании евреев - для преодоления еврейской отчуждённости от основного населения, в которой и видел главную опасность. Ещё в 1831 он указывал "директорскому" комитету, что "в числе мер, могущих улучшить положение евреев, нужно обратить внимание на исправление их обучением... заведением фабрик, запрещением ранних браков, лучшим устройством кагалов... переменою одеяния"74. - А в 1840, j при учреждении "Комитета для определения мер коренного преобразования евреев в России", одной из первых целей комитет видел: "Действовать на нравственное образование нового поколения евреев учреждением еврейских; училищ в духе, противном нынешнему талмудическому; учению"75 . Общеобразовательных школ хотели и все тогдашние еврейские прогрессисты (расходясь только: исключать ли Талмуд вовсе из плана преподавания - или в высших классах тех школ должен изучаться Талмуд "научно - освещённый и тем самым освобождённый от вредных наростов") 7e. - Тут как раз такую новосозданную в Риге еврей-. скую школу с общеобразовательной программой возглавил молодой выпускник мюнхенского университета Макс Ли-д лиенталь. Он и жаждал деятельности по "насаждению просвещения среди русского еврейства". Он был в 1840 pa-". душно принят в Петербурге министрами просвещения в внутренних дел, и для "Комитета преобразования евреевй составил проекты еврейской консистории и духовной семинарии - для подготовки раввинов и учителей "по общим, очищенным нравственным основаниям" в противность "закоснелым талмудистам"; однако, "прежде утверждения в главных началах веры, не дозволяется обучаться предметам светским". И министерский проект был изменён: увеличить число часов, назначенных для преподавания еврейских учебных предметов77. - Склонял Лилиенталь правительство и принять предупредительные меры против хасидов, но не нашёл поддержки: правительство "желало внешнего объединения враждебных между собою общественных элементов" в еврействе 78. - Между тем Лилиенталю, с "изумительным] успех[ом]" поставившему школу в Риге, было поручено министерством объехать губернии черты оседлости и через публичные собрания и встречи с еврейскими общественными деятелями содействовать целям просвещения. И поездка его внешне весьма удалась, как правило, он не встретил открытой враждебности и как будто успешно убеждал влиятельные слои еврейства. "Противники... реформы должны были... выказывать внешн[ее]" одобрение. Но скрытое сопротивление было, конечно, огромно. А когда сама школьная реформа началась-таки!, Лилиенталь отказался от своей миссии. В 1844 он внезапно уехал в Соединённые Штаты, и навсегда. "Его отъезд из России... - если не бегство - окутан тайной"79.
Таким образом, при Николае I власти не только не мешали ассимиляции евреев, но звали в неё - однако массы, оставаясь под кагальным влиянием, опасаясь принудительных мер в области религии, - не шли.
Впрочем, школьная реформа своим чередом началась, с того же 1844, несмотря на крайний отпор руководящих кругов кагалов. (Хотя "при учреждении еврейских школ отнюдь не имелось в виду уменьшить число евреев в об-Щеучебных заведениях; напротив, неоднократно указывалось, что общие школы должны быть, по-прежнему, откры-1'ы для евреев"80.) - Были учреждены два вида казённых еврейских училищ ("по образцу австрийских элементарных училищ для евреев"81): двухлетние, соответственные русским приходским, и четырёхлетние, соответственные уездным училищам. В них - только еврейские предметы преподавались педагогами еврейскими (и на иврите), а общие - русскими. (Как оценивает неистовый революционер Лев Дейч: "Венценосный изверг приказал обучать их (евреев} русской грамоте"ю.) - Во главе этих школ долгие годы ставились христиане, лишь много спустя - и евреи.
"Большинство еврейского населения, верное традиционному еврейству, узнав или угадывая тайную цель Уварова [министра просвещения], смотрело на просветительные меры правительства, как на один из видов гонений"-. (Уваров же, ища возможные пути сближения евреев с христианским населением через искоренение "предрассудков, внушаемых учениями Талмуда", хотел вовсе исключить его из образования, считая его кодексом антихристианским84.) - При неизменном недоверии к российской власти, ещё немало лет еврейское население отвращалось от этих школ, испытывало "школобоязнь": "Подобно тому, как население уклонялось от рекрутчины, оно спасалось от школ, боясь отдавать детей в эти рассадники "свободомыслия"". Зажиточные еврейские семьи зачастую посылали в казённые училища вместо своих детей - чужих, из бедноты88. (Именно таким образом был сдан в казённую школу П.Б.Аксельрод; затем перешёл в гимназию, затем в политическую всеизвестность - как соратник Плеханова и Дейча по "Освобождению труда"86.) И если к. 1855 только в "зарегистрированных" хедерах училось 70 тысяч еврейских детей - то в казённых училищах обоих разрядов всего 3 тысячи 200 w.
Этот испуг перед гражданским образованием еще долго сохранялся в еврействе. Так же Л.Дейч вспоминает" что и в 60-х годах, и не в каком захолустьи, а в Киеве: "Хорошо помню то время, когда мои соплеменники считали грехом учиться русскому языку" и лишь по необходимости допускали его "только в сношениях с... "гоями""88. - д. Г. Слиозберг вспоминает, что даже и в 70-е годы поступление в гимназию считалось предательством еврейской сущности, гимназический мундир был знак богоотступничества. - "Между евреями и христианами лежала пропасть, переступить которую могли только единичные евреи, и то лишь в крупных городах, где еврейское общественное мнение не сковывало личной воли в [такой] степени"89. - Учиться в русских университетах еврейская молодёжь не устремилась, хотя окончание их давало евреям, по рекрутскому закону 1827, пожизненное освобождение от воинской повинности. - Впрочем, Гессен оговаривается, что в "более состоятельных круг[ах]" русского еврейства возрастало "добровольное устремление... в общие учебные заведения"90.
А ещё же: в казённых еврейских училищах "не только смотрители-христиане, но в большинстве случаев и учителя-евреи, преподававшие еврейские предметы на немецком языке, отнюдь не были на должной высоте". Поэтому "одновременно с учреждением казённых училищ было решено устроить высшую школу для подготовки учителей... создать кадры более образованных раввинов, которые и действовали бы в прогрессивном направлении на народную массу. Такие "раввинские училища" были учреждены в Вильне и Житомире (1847г.)". - "При всех своих недостатках школы принесли известную пользу", - свидетельствует либерал Ю. И. Гессен, - "подрастающее поколение стало знакомиться с русской речью и с русской грамотой" ei. - и революционер М. Кроль того же мнения, хотя и с непременным круговым осуждением правительства: "Как реакционны и враждебны евреям ни были законы Николая 1-го о еврейских казённых начальных и раввинских училищах, - эти училища волей-неволей приобщали ка-кyю-тo небольшую часть еврейских детей к светскому образованию". А "прозревшим" ("маскилим") и презирающим теперь "суеверие масс" - "уходить [было] некуда", и они оставались среди своих чужаками. "И всё же это движение сыграло огромную роль в духовном пробуждении русского еврейства во второй половине XIX века". Но кто из маскилим и хотел просвещать еврейские массы - наталкивался на "озлобленное сопротивление фанатически верующих евреев, смотревших на светское просвещение, как на дьявольское наваждение" в".
В 1850 была создана ещё такая надстройка: институт "учёных евреев", инспекторов-консультантов при попечителях учебных округов.
А из выпускников новозаведенных раввинских училищ с 1857 создалась должность "казённых раввинов", неохотно выбираемых своею общиной и подлежащих утверждению губернской властью. Однако их обязанности свелись:
к административным: еврейские общины считали их не* веждами в еврейских науках, традиционные же раввины сохранились как "духовные раввины", истинные93. (И многие из выпускников раввинских училищ, "не находя ни раввинских должностей, ни учительских", шли дальше учиться] в университеты94, - уходили во врачи и адвокаты.) 1
Николай I всё не терял своего напора регулировать внутреннюю жизнь еврейской общины. Кагал, который В раньше обладал огромной властью над общиной, ещё усилился от момента введения рекрутской повинности, получив право "отдавать в рекруты всякого еврея во всякое вре3";
мя за неисправность в податях, бродяжничество и другие-беспорядки, нетерпимые в еврейском обществе", и этим правом он пользовался пристрастно, в пользу богатых. "Всв это приводило к возмущению масс заправилами кагала, создавало напряжённые отношения внутри общины, и стало одной из причин окончательного упадка кагала". - И вот В 1844 кагалы "были повсеместно упразднены и их функции переданы городским управам и ратушам"98, - то есть положение в еврейских городских общинах как бы подчинялось всегосударственному единообразию. Но и эта реформа не была докончена: сбор вечно-недоимочных, ускользающих податей и поставка рекрутов - переданы были опять же еврейской общине, чьи теперь "рекрутские старосты" и "сборщики" наследовали прежним кагальным старшинам. д метрические книги, а значит и учёт населения, остались в руках раввинов.
Дальше правительство Николая I вмешалось в запутанный вопрос еврейских внутриобщинных сборов, главным образом "коробочного" (косвенный налог за употребление кошерного мяса). Распоряжением 1844 указывалось частично использовать коробочный сбор на покрытие казённых недоимок общины, на устройство еврейских школ и на пособия евреям, переходящим в земледелие 9e. - Но и тут возникла непредвиденная неуловимость: хотя евреи "облагались личной податью, наравне с мещанами-христианами", то есть налогом прямым, "еврейское население, благодаря коробочному сбору, оказалось как бы в льготных условиях в отношении способа уплаты подати". Теперь "евреи, не исключая зажиточных кругов, часто погашали путём раскладки, то есть личными взносами, лишь незначительную часть казённых сборов, остальную же часть подати обращали в недоимку" - и недоимки всё накоплялись, к середине 50-х годов превысили 8 миллионов рублей. И тогда последовало новое нервное высочайшее повеление:
"за каждые две тысячи рублей" ещё новых недоимок брать "по одному взрослому рекруту"97.
В 1844 была предпринята ещё одна, энергичная и снова неудавшаяся, попытка выселения евреев из деревень.
Гессен образно пишет, что в российских "законах, долженствовавших нормировать жизнь евреев, слышится как бы крик отчаяния, что при всей своей власти правительство не может выкорчевать еврейское существование из недр русской жизни"9".
Нет, правителями России ещё никак не была осознана вся тяжесть и как будто даже нерешаемость огромного еврейского наследства, полученного в награду от разделов Польши: что же делать с этим стремительно растущим и самоупорным организмом в российском государственном теле? Они не находили уверенных решений и тем более не могли провидеть вдаль. Накатывались одна за другой энергичнейшие меры Николая I - а положение как будто только осложнялось.
Подобный же нарастающий неуспех преследовал Николая I и в борьбе с еврейской пограничной контрабандой" В 1843 он категорически распорядился выселить всех вообще евреев из 50-вёрстной приграничной с Австрией и Пруссией полосы, невзирая на то, что "в некоторых пограничных таможнях торгующее купечество почти сплошь coi стояло из евреев"". Задуманная мера поправлялась сразу широкими изъятиями из правила: сперва - предоставлением двухгодичного срока для продажи недвижимости, за", тем - продлением этого срока. Переселенцам предлагалась, материальная помощь для устройства на новых местах, и ещё они вперёд на 5 лет освобождались от податей. Не* сколько лет переселение не начиналось, а вскоре "правительство Николая I перестало настаивать на выселении евреев из 50-вёрстной приграничной полосы, и часть из них смогла остаться на прежних местах"100.?
И тут Николай получил ещё одно предупреждение, объём и последствия которого для всей России вряд л" осознал: эта угроженная и далеко не осуществлённая мера приграничного выселения, вызванная контрабандой, разросшейся до опасных для государства размеров, - откликнулась в Европе таким негодованием, что как бы имен"* но не она резко поссорила европейское общественное мнение с Россией. То есть, может быть, этим частным указом 1843 года и следует датировать первую грань эры воздействия европейского еврейства в защиту своих единоверцев в России, - активного влияния, уже затем не прекращавшегося.
Проявлением этого нового внимания, несомненно, бы"| и приезд в 1846 в Россию сэра Мозеса Монтефиоре с рекомендательным письмом к Николаю от королевы Виктории" и с задачей добиться "улучшения участи еврейского населения" в России. Он совершил поездку по некоторым городам, густо населённым евреями; затем из Англии прислал" для представления Государю, обширное письмо с предложением вообще освободить евреев от ограничительного законодательства, дать "равноправие со всеми прочими подданными" (исключая, разумеется, крепостных крестьян), "а до того возможно скорее: уничтожить ограничения в праве жительства и передвижения в пределах черты оседлости", купцам и ремесленникам дозволить поездки во внутренние губернии, "разрешить услужение христиан... восстановить кагал..."101.
Напротив, напротив: Николай не терял напора навести свой порядок в еврейской жизни. Он походил на Петра I в решимости властно формовать всё государство и общество по своему плану, а сложность общества сводить к простым, ясно понятным разрядам, - как и Пётр когда-то "прочищал" всё, что нарушало ясную группировку податных сословий.
Теперь такой мерой стал разбор еврейского мещанского населения. Проект этот возник в 1840 при обдумывании общей задачи, как преодолеть религиозно-национальную отчуждённость евреев (рассматривались при том и соображения Левинзона, Фейгина, Гезеановского), "исследовать корень их упорного отчуждения от "общего гражданского быта"", а также "отсутствие между евреями всякого полезного труда и вредные занятия их мелочное промышленностью, сопровождаемые всякого рода обманами и хитростями". Эту ""праздность" множества евреев" правительственные круги приписывали их "закоренелым привычкам", считали, что еврейская "масса могла бы найти заработки, но отказывается от некоторых видов труда в силу традиций"loa.
И министр граф Киселёв предложил Государю такую меру: не касаясь вполне устроенных евреев-купцов, заняться евреями-мещанами, а именно - разобрать их на Два разряда: в первом числить тех, кто имеет прочную оседлость и имущество, во второй же включить тех, кто их не имеет, и предоставить им 5-летний срок, дабы стать ли-°о цеховыми ремесленниками, либо земледельцами. (Ремесленником считался тот, кто записался в цех навсегда;
мещанином оседлым - кто записался в цех на время i03.) Тех же, кто не выполнит этого за 5 лет и останется в прежнем состоянии, считать "бесполезными" и применить к ним особую военно-трудовую повинность: брать из них в рекруты (с 20-летнего возраста) по разнарядке втрое боль:
ше обычной, однако брать не на обычные 25 лет солдата ской службы, а лишь на 10 лет, и в этот срок "употребляя хц в армии и флоте преимущественно в разных мастерстваа^ обращать потом, согласно с желанием их. в цеховые ремео} ленники или в состояние земледельцев" - то есть дать им принудительное производственное обучение. Но средс-вд для того правительство не имело, и не видело иного, кац использовать коробочный сбор, ибо еврейское общество hq может не быть заинтересовано в трудовом устройстве cbo-) их членов104.
В 1840 Николай! утвердил этот проект. (Термит "бесполезные евреи" был заменён на "неимеющие производительного труда".) Все меры о преобразовании eapefti ской жизни сводились при этом в единое постановление ц была предусмотрена такая последовательность их: 1) <упщ рядочение коробочного сбора [и] уничтожение кагала"! 2) устройство общеобразовательных школ для евреев; 3) уц рождение "губернских раввинов"; 4) "поселение евреев нф казённых землях" для земледелия; 5) разбор; 6) запрет нещ сить еврейскую долгополую одежду. - Киселёв мыслвд "разбор" в ещё не ближайшем будущем, Николай же пере" двинул его раньше земледелия, которое уже треть века нд получалось10В.
Однако "разбор" предусматривал 5-летний предварИ| тельный срок выбора занятий, и само оглашение меру произошло только в 1846, так что сам "разбор" должен был начаться лишь с января 1852. (В 1843 против "разбора! протестовал генерал-губернатор Новороссии граф М.Воронцов, писавший, что занятие этого "многочисленности класс[а] мелких торговцев и посредников... "оклеветано"^ а "к числу бесполезных отнесены [80%] еврейского населения" - то есть 80% евреев занимались преимущественна торговлей. Но, по просторным экономическим условиЭД| Новороссийского края, надеялся Воронцов, что обойдётся безо всякой принудительной меры, не следует и выселят^ евреев из сёл, а надо лишь усилить средь них образование. Предупреждал он и о вероятном негодовании Европы от "разбора"106.)
Да, уже обожясась, как воспринята в Европе попытка выселения евреев из приграничной полосы, российское правительство теперь, в 1846, составило аргументированное оповещение о новой мере: что евреи не имели в Польше ни гражданства, ни права на недвижимое имущество, и вынужденно ограничивали свою деятельность мелочной торговлей и шинкарством; а при переходе в Россию расширены границы оседлости евреев, они получили и гражданские права, и вступление в городское торговое состояние, право недвижимой собственности, право вступать в земледельческое состояние и право образования, включая университеты и академии107.
И надо признать, что действительно евреи получили всё это уже за первые десятилетия пребывания в пресловутой "тюрьме народов". Однако столетие спустя, в обзорном сборнике еврейских авторов, это будет оценено так: "При присоединении к России польских районов и их еврейского населения, были даны обещания прав и сделаны попытки осуществить эти обещания [курсив мой -А.С.; обещания исполнялись; попытки были успешными]. Но в то же время - начались массовые изгнания из деревень [действительно начинались, да никогда не осуществились], двойное налоговое обложение [последовательно не взималось и вскоре отменено], установление черты оседлости"108 - мы видели, что, по обстоятельствам конца XVIII в., границы оседлости были сперва географическим наследством. Если такое изложение истории считать объективным - то до истины не договориться.
Но, к сожалению, гласило дальше правительственное оповещение 1846 г., - евреи не воспользовались многим из этого: "Постоянно чуждаясь слияния с гражданским обществом, среди которого живут, они большей частию остались при прежних способах существования за счёт труда Других, и от того со всех сторон возникают справедливые жалобы местных жителей". "Поэтому, с целью [поднять благосостояние евреев)... необходимо изъять их из зависимости" от старшин общины, наследовавших прежней кагальной верхушке, распространить в еврейском населет| нии просвещение и практические познания, учредить осо" | бые еврейские общеобразовательные училища, дать сред- J ства для перехода к земледелию, устранить "неприятном для многих евреев" отличие в одежде. И "правительстве! считает себя в праве надеяться, что евреи прекратят вся^ кие предосудительные способы жизни и обратятся к Tpyi| ду истинно производительному и полезному". Лишь укло"| няющиеся от того будут подвергнуты "мерам побудители"! ным, как тунеядцы и как тягостные и вредные для общества члены"109
В ближайшем на то ответе Монтефиоре осудил пред*| полагаемую меру "разбора", настаивая, что вся беда - в огрраничении передвижения евреев и их торговли. -Николай! же возражал, что если обращение евреев к производитель"! ному труду увенчается успехом, то время "само собою прит| ведёт к постепенному уменьшению ограничений"110. Ота рассчитывал - на перевоспитание трудом... Терпя пора'"| жение в преобразовании еврейской жизни и так, и этак, яЦ по-третьему," - он вознамерился отомкнуть еврейскую заЦ мкнутость и решить проблему слияния еврейского населе"| ния с прочим - через труд, а к труду - через рекрутство"| причём энергически усиленное. i|
И сокращённый при том именно для евреев срок воин"| ской службы (с 25 лет до 10), и цели производственного обу"| чения - не были видны, а реально ощущался, вот, рекрут"| ский набор, теперь утроенный по сравнению с Христиана"! ми - "10 рекрутов с 1 тыс. мужчин ежегодно (для христи"! ан - 7с 1 тыс. через год)"1П.
В сопротивление усиленному рекрутскому набору -тотчас усилились и рекрутские недоимки. Назначенные l набору скрывались из своих обществ. В ответ (конец 185G последовало распоряжение: за каждого не доставленного l сроку рекрута брать новых трёх рекрутов сверх недоимок ного! Теперь еврейские общины и рекрутские старое' стали весьма заинтересованы ловить беглецов, либо, в" сто них, каких-либо других безответных. (В 1853 "были l даны правила о дозволении еврейским обществам и час ным лицам представлять за своих рекрутов всякого пойманного беспаспортного".) В еврейских обществах появились наёмные "ловчики" или "хапуны", которые и захватывали "пойманников* "2- и кто действительно уклонился от призыва, или кто с просроченным паспортом, хотя бы даже и из Другой губернии, или бессемейный подросток, - и за них получали зачётную квитанции в пользу нанявшего их общества.
Но всё это - не восполняло недостачи рекрутов. И в 1852 добавилось ещё два распоряжения: одно - что за каждого лишнего сданного рекрута с общины списывается 300 руб. недоимки"i3; второе - "о "пресечении укрывательства евреев от воинской повинности", требовавшее сурово наказывать тех, кто бежал от рекрутчины, штрафовать те общины, в которых они укрываются, а вместо недостающих рекрутов брать на службу их родственников или руководителей общин, ответственных за своевременную поставку рекрутов. Пытаясь всеми способами избежать рекрутчины, многие евреи бежали за границу, уходили в другие губернии"114.
Тут началась рекрутская вакханалия: ещё более ожесточились ловчики, а, напротив, здоровые и способные к труду бежали, укрывались, - и недоимка общин только росла. - Возникли и протесты-ходатайства от оседлой, производительной части: что если набор установится в одинаковом размере для "полезных" и для не имеющих производительного труда, то неоседлые всегда будут иметь возможность укрываться, а вся тягость падёт на полезных, и они будут приведены в расстройство и разорение"6.
Административные докручивания приводили к очевидной нелепости, уж не говоря о растущем напряжённом состоянии всего еврейского населения - да ещё перед предстоящим разбором.
Сам разбор, однако, - всё не начинался, из-за возникших затруднений, например - сомнений о ряде отраслей труда: "полезны" они или нет. Это вызвало напряжение петербургских канцелярий!". Государственный Совет просил отсрочить разбор, пока не будут разработаны правила о цехах. Государь на отсрочку не соглашался. В 1851 опубликовали "Временные правила о разборе евреев", в Д 1852 - "особые правила о еврейских ремесленных цехах", в j защиту их. - Еврейское население жило в большой трево" ге, но, по свидетельству ген.-губернатора Юго-Западного края, уже и не верило, что разбор состоится i17.
И действительно: "разбор... не был осуществлён; ев-' рейское население фактически не было разбито на разря-1 ды" "в. - В феврале 1855 Николай I внезапно умер. и "разбор" навсегда прекратился, i
Николай I в 50-е годы вообще занёсся в закрайней са-"| моуверенности, наделал грубых промахов, нелепо втянув-"! ших нас в Крымскую войну против коалиции держав, -и| в разгар её скоропостижно умер.;1
И вот, внезапная смерть Императора так же вызволи-" | ла евреев в тяжёлую пору, как через столетие - смерть;! Сталина.
Тем завершилось первое 60-летие массового пребыва*! ния евреев в России. И надо признать, что такая древняя, ••;
пророщенная и сложно-переплетенная проблема - пришлась не по подготовке, не по уровню и прозорливости, российских властей того времени. Но и: приписывать! российским правителям ярлык "гонителей евреев" - это искривление их намерений и преувеличение их способностей.